Ройхо Ваирский - Страница 101

101

И теперь второй вопрос. А на кой северяне сдались мне, графу Ройхо? Хм! Здесь тоже все достаточно просто. Графу Уркварту нужны воины, которые смогут защитить остров Данце от набегов вольных пиратских капитанов, а со временем, помогут мне весь архипелаг под себя подмять. Однако свободных бойцов в империи практически нет, а нанхасы, кстати сказать, превосходные моряки, хоть и враги нам, но находятся в плену, а значит, я могу диктовать им свои условия. Не знаю, согласятся они служить тому, кто взял их в плен, допрашивал в полевых условиях и убивал их братьев, но попытаться привлечь северян на свою сторону стоило. Тем более что герцог Гай, которого я известил о своем намерении, был не против. Ну, а я хотел предложить северянам свободу, относительную, конечно, но уж какая есть. А чтобы мое предложение было более весомо, вместе со мной в концлагерь должна отправиться ламия, слово которой для рядового нанхаса, зачастую, весит как слово родового вождя.

Решение было принято. Осталось его осуществить. До открытия телепорта в Данце у меня имелось шесть часов, времени не так уж и много, и потому я не медлил. Взял с собой Отири, сержанта Амата и пять воинов из его десятка. Мы заседлали свежих лошадей, всех, какие стояли в конюшне моего городского особняка, некогда подаренного графу Уркварту Ройхо бургомистром Данни Крофом, и выехали из Восточных ворот Изнара.

До концлагеря домчали быстро. В двенадцати километрах от города мы свернули с тракта в лес. И вскоре наш маленький отряд оказался перед высоким бревенчатым забором с широкими крепкими воротами, которые охранялись готовыми к бою дружинниками герцога.

Протектора севера графа Ройхо узнали. Прошел доклад и передо мной предстал знакомый мне по зимним пограничным схваткам дежурный сотник (капитан), средних лет крепкий бывалый мужик в полном боевом облачении, которому я объяснил цель своего визита. Офицер армии герцога о моем возможном появлении был предупрежден и имел личный приказ Гая Куэхо-Кавейр оказывать мне всемерное содействие, так что на охраняемую территорию меня пропустили легко. После чего, уже внутри, мы с капитаном пообщались дополнительно, тет-а-тет, так сказать, и он предоставил мне возможность действовать по собственному усмотрению. Ну, а я, конечно же, не стеснялся и чувствовал себя хозяином положения.

В сопровождении ламии, капитана, которого звали Конан Сквир, и пары его воинов, я вышел на большую грязную площадь в центре концлагеря, бывший круг для проездки лошадей, и осмотрелся.

Некогда в этом лесу находилась большая поляна, которая приглянулась герцогу Григу, и он, как я уже говорил, построил здесь конный заводик. По неизвестной мне причине, лошади в этом месте не прижились. Здания забросили, а когда встал вопрос, куда деть захваченных нанхасов, то их определили сюда и хозпостройки сменили свое назначение. В конюшнях теперь ютятся пленники, амбары переоборудованы для проживания сотни дружинников, кухню, псарню с волкодавами и продовольственный склад, а к стенам были пристроены наблюдательные вышки. Ни дать и ни взять, настоящая зона.

«В общем, антураж нормальный, только автоматчиков и колючей проволоки не хватает», — отметил я сам для себя. После чего обернулся к сопровождающим меня людям и приказал сотенному горнисту играть общий сбор пленников. Сигнальщик, молоденький худощавый парнишка лет шестнадцати, если судить по горбатому горскому носу и волосам цвета воронова крыла, явно из беженцев с востока, посмотрел на своего командира. Небрежным взмахом руки капитан обозначил, что подтверждает мой приказ. Паренек вскинул к губам медный горн, и над концлагерем разнесся протяжный тоскливый звук:

— Ду-у-у-у! Ду-у-у-у! — короткая пауза и повтор: — Ду-у-у-у! Ду-у-у-у!

Из двух темных конюшен на свет стали выходить грязные завшивленные люди в лохмотьях, лаптях и обмотках из шкур. Многие из них несли на своих телах следы тяжелых ранений и выглядели бывшие захватчики и покорители Империи Оствер весьма бедственно, примерно как румыны и немцы, которых советские войска под Сталинградом десятками тысяч в плен брали. Однако, в отличии от них, в нанхасах, которые выстраивались передо мной и капитаном в четыре шеренги, все еще чувствовались сила и мощь. Правда, северяне ее старательно скрывали, на показ сутулились, кашляли, сморкались и стонали. И мне это говорило о многом.

«Ха! — мысленно усмехнулся я. — Хитрецы! Видимо, пытки, допросы, унижения, голод и холод, не сломали северных завоевателей, и они все еще надеются на побег. Ну-ну! Пусть попробуют, будет партизанам Текки тактическая тренировка в лесу с реальным противником. Впрочем, к чему это я? Отставить! Мне нужны бойцы и точка, а капитан Сквир и другие командиры армии герцога Гая отнюдь не дураки, и большого побега не допустят. Наверняка, они держат ситуацию под контролем, и лишь только кто-то всерьез надумает рвануть в дебри, его сразу же аккуратно изымут из общей массы пленников. А потом на этой же самой площадке, охранники устроят показательное наказание невиновных для устрашения провинившихся. Да-да! Именно так! Все по имперскому уставу в его разделе, который касается военнопленных. Сбежал заключенный. Его поймали. Общее построение всей тюрьмы или лагеря. Короткое разбирательство и начальник объекта по своему усмотрению приказывает казнить двух-трех или более пленников (как правило, наиболее слабых или увечных), а неудачника, который не смог сбежать, кидают в толпу заключенных и оберегают от гнева его собратьев по несчастью. Примитивный психологический прием. Но действенный. Пара подобных случаев, и пленники начинают контролировать друг друга сами».

101